В дальнем городе, где детство, свесив ноги,
Азиатской пыльной маялось жарой,
Проезжал смешной старьевщик по дороге,
Зазывая всех своей «шара-барой».
И менял он на бутылки и обноски
Леденцы и много всякого добра,
И кричал на все лады и отголоски:
- Есть шара-бара!..
Припев:
Шара-бара. Шара-бара. Давай меняться, только свистни.
Мониста дней на щепки из-под топора.
Меняю жизнь еще хотя бы на полжизни.
Шара-бара. Шара-бара. Шара-бара.
Я уехал. Я слоняюсь по столице,
Городской и светской хроники герой.
Здесь старьевщика другого колесница
Зазывает золотой "шара-барой".
Он меняет душ обноски на обновки,
Он торгуется с утра и до утра.
От Кремля старьевщик катит до Рублевки.
- Есть шара-бара!..
Припев:
Шара-бара. Шара-бара. Давай меняться, только свистни.
Мониста дней на щепки из-под топора.
Меняю жизнь еще хотя бы на полжизни.
Шара-бара. Шара-бара. Шара-бара.
Я уехал. Время краски тихо стерло,
За плечами годы встали в длинный строй.
И теперь, до хрипоты срывая горло,
Пробавляюсь я и сам шара-барой.
Обгоняючи попутные упряжки –
Знать, такая на дворе стоит пора –
Вот и я стихи меняю на бумажки.
- Есть шара-бара!.
Припев:
Шара-бара. Шара-бара. Давай меняться, только свистни.
Мониста дней на щепки из-под топора.
Меняю жизнь еще хотя бы на полжизни.
Шара-бара. Шара-бара. Шара-бара.
Шара-бара. Шара-бара. Шара-бара.