Тысяча веков этому злу .
Как такое может померещиться?
Ну как такое может померещиться?
Вырви мне глаза так, чтобы легче стало.
Так, чтобы легче стало.
Тысяча веков этому злу .
Как такое может померещиться?
Ну как такое может померещиться?
Вырви мне глаза так, чтобы легче стало.
Так, чтобы легче стало.
Тысяча веков этому злу .
Как такое может померещиться?
Ну как такое может померещиться?
Вырви мне глаза так, чтобы легче стало.
Так, чтобы легче стало.
Оно свободу вырывает с мясом.
Это по рассказам тех, кто помер не сразу.
Это чума, это заразно.
Это не конец, это начало коллапса.
По синей-синей планете себя размазывает
Жирным слоем безобразная биомасса.
Только мухи тут подохнут в экстазе,
Только муки и никакой эвтаназии.
Головы экзотических организмов
На фаланги пальцев эстетично нанизаны.
Массовое жертвоприношение напрасное.
Вечеринка движется к каннибализму.
Мясом сочным своим оно не будет брезговать,
На кусочки по-тихой себя будет резать.
С жаром, с треском зубами обнажая бездну.
Жадно трескать подноготной своей всю мерзость.
И в живых остаться шанс крошечен,
Да и в живых оставаться-то ноль причин.
А он из-за пазухи вынет ножичек.
Снять урожай хрящей и сахарных косточек.
И ты, ничтожество, будешь съеден,
Каким бы твой панцирь не был крепким.
И с хрустом, будто раковины мидий,
Так вкусно раскрываются грудные клетки.
Всепоглощающий ужас босиком.
Пасти Ксеноморф он вяжет в узелок.
Шрек с Гипериона тут просто сосунок.
И даже бедный марсианин попадет в силок.
И как такое может померещиться?
Ну как такое может померещиться?
Вырви мне глаза так, чтобы легче стало.
Это безобразное человечество.
Этому злу тысяча веков.
В трухе этого древа жизни будем червяком.
Яблоко этой планеты — огрызок целиком.
Это отнюдь не райский сад, отныне полигон.
Этому злу тысяча веков.
В трухе этого древа жизни будем червяком.
Яблоко этой планеты — огрызок целиком.
Это отнюдь не райский сад, отныне полигон.