Босяки в мозгах лишь суки, да косяки,
Пакеты, стаканы да битые ларьки.
Не углядишь, как руки заменят тюки.
Сбитые кулаки не пустят в крытые тупики
По периметру хрущевки звуки сирены глухи
Как сердца стуки как духи, что посещают немые улицы
Слепые фонари. Кропали видно только как курятся
Тут посты не спят, в ряд ждут кассы
И не зря брат хоронят взгляд.
Короб в кармане смят, сжат, ворот поднят,
С такими жгу мосты, вливаясь в массы,
Где по вечерам долбят в мясо, плавят пробки,
Травят легкие, ставят стопки, потом бьют вдребезги,
Пьют не без тоски, трут зеленые лепестки,
Режут глотки за куски, тисками давят ныне дни на виски,
Топят в водке мозги. Режут ножами
Руками рвут ландшафты построек,
Я знал что кровоточат трубы перестроек.
Босяцкая доля, глаза пустые карманы мозолят,
А суки сияют видя монеты, но и это свет ли?
Руки всё чаще украшают браслеты, а шеи петли.
Злой рок валит тут с ног, жалит как ток,
Спусковой курок дарит нам срок, давит на бок,
Выступая для стаи шаблоном, на крае обломан.
Знаю, знаком он всем босякам да наркомам.
Что прячет в глазах прохожий? На зверя похож.
Не веря, на нож попадешь ты тоже.
Не факт, что его гложет.
Это один малый акт лишь, а их миллионы, похоже.
Лезут вон из кожи, стаптывают педали.
Что ни день, то шмон тот же в переулках и на вокзале.
Хуже куда уже? Люди тонут, кричат, стонут,
Но никто не станет тянуть их за уши.
Мутят там что то при свете луны.
Оголяют зубы вчерашние писюны.
Греются на трубах, ложась на спины,
Талдычат грубо мол нет в нас вины.
Не хочется думать о рамках, думай о рангах,
Думай о дамках, о охуевших телегах и самках.
Мир терпит сам крах, он восстановится может быть позже.
Угадай, чем будет там прах, молчат переулки.
Лишь иногда в них рвут тишь слова эхом гулким.
Потом становится снова тихо, слишком тихо
Так можешь стать психом.
Молчат переулки, но стучат, питают в недра яд,
Всю отраву подряд, то туда, то сюда
Всё равно, что топь пруда та безликая темнота