Помнишь наши, Павка, друг, нечаянные встречи?
Встречи на этапах, пересылках, лагерях?
Помнишь наши споры, ссоры, пламенные речи
О свободе личности и об других вещах?
Как ссылались, выдворялись из страны куда-то,
Как тикали от легавых, помнишь, старина?!
Как на явку ночкой темной шлепали на хату,
Где нас мать-старушка поджидала у окна.
Ниловна! Спрячь поскорее чемоданчики!
Ниловна! В них запрещенные журнальчики!
Ниловна! Прочти и потеряешь свой покой!
Повязаны теперь с тобой веревочкой одной, ой!
Сколько нелегальных песен у старушки спето,
Сколько нам мечталось за свободу на Руси!
И мечтаньям нашим вторя, словно с того света,
Скрозь глушилки прорывалась служба Би-Би-Си!
Вспомню, Паш, Лефортовскую, выпью, затоскую...
Довелось нам, Паша, лиха всякого хлебнуть!
Мы мотали наши сроки, нет, не вхолостую,
И добром нам мать-старушку стоит помянуть!
Ниловна! Бывало спрячет чемоданчики!
Ниловна! А в них запретные журнальчики!
Ниловна! Читала и теряла свой покой!
Мы ей обязаны по гроб, любимой и родной, ой!
Паша, растолкуй - что там за ветры нынче дуют,
Задувают так, что сможешь прямо улететь!
У метро старушка-мать, глядь, смотри - торгует.
Выжила, сердешная, чтоб ей не болеть!
Ниловна! Стоит, а рядом чемоданчики!
Ниловна! А в них те самые журнальчики!
Ниловна! Торгует ими, множит капитал!
А это значит, Паша, век свободы засиял, ой!
Ниловна! Бывало спрячет чемоданчики!
Ниловна! А в них запретные журнальчики!
Ниловна! Торгует ими, множит капитал!
А это значит, Паша, век свободы засиял, ой!