Пушкин production... Зима 2011-го со снегом белым, вместе стелим с Слимом, ПараBellum.
На прогулке в детском саду меня воткнули головой в сугроб, Миша изучал дзюдо, мороз кладет узоры на стекло.
И я люблю тепло и ненавижу холод. Синяя пихора и варежки на резинке. Зимой я носил только такой прикид.
Частенько цеплял бронхит и играл в царя горы, а в фильмах всех делил на хороших и плохих.
На Новый год я ждал папу, но папа не приходил, ни в год Тигра, ни в год Дракона, ни в год Змеи.
Хотел бы я это изменить? Даже не знаю, ведь кто-то так решил, значит такие правила.
Мне подарили аргамак, а по телику гонки в Монако, я нашел пару горок и устраивал ралли по оврагу.
Сейчас зима для меня уже не та: шиномонтаж и отсутствие светового дня.
Братан, плесни коньяка и давай слепим снеговика, но не из того первого снега,
От которого по утрам так сильно слепит светом.
Весь двор в белом. Январь берет разбег. Пуховик с мехом и вместо кед желтые Тимберленды на левой и правой ноге.
Это не про белое гетто. Хлопья гнут ветки. На Новый год шампанское, оливье.
Родился в январе 81-го, в день смерти Ленина, ты растопи баньку, а мы прихватим веник.
If тазик застрял под елью, достелим на оленях.
Припев:
Декабрь сменит календаря числа, хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли, листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку, что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьеы замело не пылью, зимние мысли стучатся в дом.
Белые варежки, колючий шарф, шапка с пумпоном, ватные штаны. Шибутный взгляд прятал за капюшоном.
С третьего звонка до класса ложка сиропа от кашля, повзрослеть можно, но мне нет мазы становиться старше.
Что дальше? Декабрь сменит календаря числа, очередной Новый год, деду от адресатов письма.
Достойно себя вести не было сложной задачей, иначе не как учитель попралял отличника.
Каждый процент оценен: от оливье до похмелья, от узоров на стекле до крепкого чая с вареньем.
На лыжах, с санками за спиной, варежки на резинке, строил замки возле дома - получалось как с картинки.
В моей комнате неаккуратно фото тонким скотчем креплю и сейчас плакаты увы не могу закончить.
Ждем ночи, двенадцати часов что без пяти, поднять бокалы, поздравить, обнять всех, кто в кругу семьи.
А где-то тихо-тихо, трек играет а фоне, шебуршит старый винил, тает снежинка в ладони.
До сих пор сбываються мечты. И ночь длиннее дня, зимние мысли в памяти я всмомню, трепетно храня.
В детстве, с декабря и по начало марта, я передвигался исключительно в советских санках.
И было все равно, что может наказать нас мамка, гуляли допоздна в чужих районах без оглядки.
Потом до дома есть варенье ложками из банки, в деревне строго валенки и теплые носки,
Чтоб не болела голова потом у бабушки, как вылечить меня за 200 километров от Москвы.
Мы не носили телефоны и не смотрели на часы: и так все знали, где меня найти.
В школе прогуливал уроки: руки в карманы, с улыбкой на лице по городу походкой плавной.
Было здорово тогда зимой года 95-го: с сосулек капало, капало.
И на коньках по парку в сугроб с разбегу мягко так, потом наутро мятный чай без сахара.
Часми пропадали за приставками, пепси-колу пили только лишь по праздникам.
Конечно фильмы американские разные там и левый Nike на рынке у кавказца.
Вот теперь то я чувствую разницу: снег стал грязным, и с ним играются не только дети,
Но в этом треке не про это, не про это.
Припев:
Декабрь сменит календаря числа, хруст под подошвой мне так знаком.
Трудно оставить забытыми мысли, листая потертый фотоальбом.
Декабрь дарит улыбку, что накопилось на запись в микро.
Кроны деревьеы замело не пылью, зимние мысли стучатся в дом.