Где-то среди нами не названных мест
Мёртвую деревню проглатывал лес.
Там, где из живущих никто не жилец,
Расставались сын и отец.
Одному пора за столетием лихим
Тихо обратиться в коренья и мхи,
А другому впредь без советов чужих
Самому отправиться в жизнь.
«Выйдешь сегодня же на заре,
Надышись таёжным дёрном и шорохами зверей.
За болотами места, куда я тебя не водил —
Человеческое море, но в том море ты будешь один.
Всё, чему я тебя научил,
Твоим бедам будет самой значительной из причин.
Там не знают сказок, что я читал тебе наизусть,
Там помогут, только если услышат: ‹я тебе пригожусь›.
Строят там дома в десять тысяч семей,
Десять тысяч разных железных дверей,
Будто бы повсюду свирепствует мор,
И заразен сам разговор.
Все скрывают залежи мечт и надежд,
Но всё заплесневеет в стоячей воде.
Душу изливают, совсем постарев,
Стае голубей во дворе.
Знай, что однажды придёт пора,
Ты почувствуешь, насколько сегодня я был не прав.
После стольких беспробудно закрытых дверей подряд
На твой стук ещё одну такую же запросто отворят.
С кем-то разительно не таким —
Назиданиям моим и своему опыту вопреки,
Когда на ночь отгремят засовы у каждой двери,
Вы сядете поговорить.»
Спой нам, птица-свет,
Мы не поём друг другу песен,
Вот уж целый век
По городам и весям
Молчат.
Спой о начале начал,
Спой, о чём пели мы до войны,
Пели мы до войны,
Спой, о чём мы здесь пели до тишины.