А ты, парень, с прошлого, верно?
Извини. Шрамы - это даже мило... Правда!
[Рем Дигга]:
Крутится печаль, с листьями горит. Улицы молчат!
Улицы молчат, улицы молчат.
Крутится печаль, с листьями горит. Улицы молчат!
Улицы молчат, улицы молчат.
Эти улицы молчат о давно минувших днях.
Безмолвие печати немой там бегущий ряд.
Кто скажет, что тут было вчера, кто выжил вчера?
Кто вылез со дна и прыгнул выше себя, кто выжил с ума лишь.
Кто есть старшак? Прожженный пацан -
Авторитет, без базара; не ровня пижонам-юнцам.
Сына, будь пай! Ты крут, да; но тут сядь -
Жуй пряник, пей чай и дуй спать.
Ай! Имена известны, мистер.
Каждый из них в спорте - грозный, резвый, быстрый.
Проспект улиц нас всех взрослей, круче.
В руке пушка, в стволе пуля. Ауе, а *ули?
Любой, кто помнит их, молвит тебе "не лезь, сын".
Поставь стакан на стол, полно тебе, не пей, сын.
Этого мужа у стойки бойся, не грей, сын.
Игры с ним - это дзынь и спишь, это был и сплыл.
Убитый каркас тачилы ржавеет во дворе до сих пор.
Как там было, скажи - уже не помню...
Сгорело, будто с машиной, все. Скажи мне,
Кто остался из прошлого и кто сгинул в нем.
Кто был убит, застрелен, задушен, взорван и спит уж долго.
Кто спит исколот, сидит кто годы.
Сколько уцелело солдат, и кто вырвал места.
Выходец дна ждал, когда выпадет шанс и делал.
Скорой воды реки, годы - воры мечты.
Всходят зерна за миг, новый грозный призыв.
Смотрят в оба типы, улицы не те может,
Но они проверят тебя однажды, кем бы ты ни был!
Романтика паршива, не спорю,
Но не спрятать от меня уже за фантиком пошива.
Давно меня уже сделала взрослым заря,
И о пацанах тут снова говорят.
[Рем Дигга, Кажэ Обойма]:
Крутится печаль, с листьями горит.
Улицы молчат. Что ты слышишь, сын?
Улицы молчат. Что ты слышишь, сын?
Улицы молчат. Что ты слышишь, сын?
Крутится печаль, с листьями горит.
Улицы молчат. Что ты слышишь, сын?
Улицы молчат. Что ты слышишь, сын?
Улицы молчат. Что ты слышишь, сын?
[Кажэ Обойма]:
Эти улицы молчат, но все прекрасно помнят -
Кто реально имел вес, кто брал тупо на понт, *лять!
На пол взгляд среди крутых дядь.
Иди, вон там сядь. Слушай и делай, что говорят.
Пока малыми мы терлись на спорт-площадках,
Старшие на пустырях за них бились беспощадно.
Барыги с ментами живут в соседних общагах,
Один везучий салага, другой двинул на лагерь.
Фонари старого парка уносят ту осень -
Разбитых кулаков, глаз, бровей и переносиц.
Нужно было быть в серьезном невминозе,
Оказаться тут незваным гостем, х*ли, милости просим!
Первый Лупатый Мерен сгорел за старой фермой.
Владелец не сумел оправдать кредит доверия.
Каждый день на улицах этих праздник и драма.
Одно фото на память, другое фото на мрамор.
Кто-то выбился в люди, взлетел, не канул в пропасть.
Кто-то так, стремная телка, пиво, МакДональдс.
В прошлом дерзкий подонок, гроза районов,
Вне закона уже, вспомнил былое, снова взволнован.
Почти родной голос Талькова из хриплых колонок,
На столе пара талонов из местной столовой.
Хотел набрать своих старых, но абонент вне зоны.
Эти улицы молчат, но помнят давних знакомых.