Встретились как-то раз случайно cредь тополиной вьюги
Близкие в недалёком прошлом, бывшие две подруги.
Первую звали Жизнь, вторая Смертью звалась с рожденья,
Модница-Жизнь в красивом платье, Смерть в строгом облаченьи.
Жизнь пригласила Смерть на ужин, столик взяв в ресторане,
И словно не было разлуки, не было расставанья.
Лучший коньяк, закуска, фрукты, щедрое угощенье,
Очень уж ей вернуть хотелось Смерти расположенье.
Смерть не была на Жизнь в обиде, просто другие взгляды,
И подружиться с ней, пожалуй, снова была бы рада.
Кстати, коньяк хороший, правда, чокнулись, всё по чину,
Но обойти не удалось им ссоры былой причины.
Вспомнили как в ту ночь подруги спорили да рядили,
Как златокудрого младенца между собой делили.
Как невозможно было слушать матери плач из окон, —
Смерть, почему его взяла ты, разве пожить не мог он.
И, призадумавшись немного, Жизни она сказала —
Господом было мне открыто, что его ожидал, о Если б ребёнок жив остался, стал бы тогда убийцей,
И, очерствев душой, не смог бы к Господу обратиться.
Надо же так — тут Жизнь вздохнула, — этого я не знала,
Ну, а ты помнишь ту старуху, что тебя призывала.
И как мы с ней тогда просили эти прервать мученья,
Но только ты призывам нашим не придала значенья.
Да, — отвечала Смерть устало, — помню я ту старуху,
Это она своим проклятьем дочь обрекла на муку.
Надо успеть приехать было дочери издалёка,
Чтоб та сняла с неё проклятье перед дорогой к Богу.
Жизнь головою покачала — Этого я не знала,
Ну, а вот тот, сорокалетний, тоже ведь пожил мало.
Мало, — сказала Смерть сурово, — только наделал много,
И никогда б уже не стал он каяться перед Богом.
Тут телефон запел у Смерти тихий мотив церковный,
Стало лицо её бледнее, голос спокойным ровным.
И, извинившись перед Жизнью, чмокнув её неловко,
Проговорила убегая — Срочно командировка.