Я не буду писать для тебя веселые песни,
Исполнять их, надев на лицо счастливую мину.
Я рисую картины, которые нравятся мне,
Только мне самому.
И хоть этим совсем не обязан ничем никому,
И хоть этим "ничем" не обязан совсем никому.
Я не буду сидеть, страховать твой полет, я - не Будда,
Если хочешь, то жизнь твоя будет - сплошной пресс-релиз.
И мне не так уж и важно, в какой клуб врастут твои клубни.
Я давно уже критик сам по себе, я нашел свой карниз.
Я нашел свой карниз...
Я скелет, я медуза, бедный богач, сытый нищий,
Мое детство - вчера, мое завтра - с седой бородой,
И я давно притерпелся к тебе, такой пошлой излишне.
Без тебя одиноко, и как же пустынно с тобой!
С тобой...
С тобой...
С тобой.
Что же делать, как нам поступить с этой странной любовью?
Я устал играть пьесу про жизнь, где слепой и глухой
Объясняют друг другу, чей красочней мир, а чей звучней.
Я старик, ты старик - оба мы не приветствуем боль, вместо страсти – покой,
Я старик, ты старик, но трухлявое сердце волнует порой.
Волнует порой.
Да пусть все так и останется в черствых хлебах между нами!
Мне давно уже знание молотом в темечко бьет,
Что я давно не бывал перевернут гигантским цунами.
Что ты ищешь под курткой? Там нет верных слов, плавных нот.
Нужных нот...
Верных нот...
От мажорных нот.